На смертном приговоре для двоих обвиняемых и на пожизненном заключении еще для троих настаивала Генеральная прокуратура по делу о громком убийстве семьи из шести человек в деревне Большая Мощаница Белыничского района Могилевской области. Но суд не согласился с мнением обвинения, указав, что Генпрокуратура хотела казнить невиновных. Быстро только следствие работает.
В 2005 году жители деревни Большая Мощаница испытали шок. В одном из частных домов были найдены мертвые тела четверых взрослых и двоих малолетних детей с многочисленными телесными повреждениями. Такие жуткие и массовые убийства – большая редкость для Беларуси и считаются чрезвычайным происшествием. Именно поэтому на розыск преступников были брошены лучшие силы уголовного розыска, а следствие взяла в свои руки Генеральная прокуратура. Результат не заставил себя ждать. Уже на следующий день после обнаружения трупов арестовали первого подозреваемого, затем – еще четверых местных молодых парней. Самому старшему из них было 24 года, младшему – всего 18 лет.
Несмотря на то, что подозреваемых установили и задержали очень быстро, следствие, а затем и рассмотрение дела в суде длились более двух лет. За это время адвокатами обвиняемых не раз было убедительно доказано, что задержали не тех, что нужно их отпустить и искать настоящих убийц. Но следствие упорно не хотело замечать очевидных вещей и даже, как стало ясно позже в суде, упорно под-гоняло под задержанных все новые и новые улики. Когда рассыпался один карточный домик, строился другой, за ним третий и т.д.
Накипело.
Тем, как шло следствие и как из подозреваемых выбивали признания, возмутился даже судья Могилевского областного суда Михаил Мельников, который вел процесс. Видавший всякое служитель Фемиды был потрясен тем, что, настаивая на смертном приговоре, прокуратура пыталась отправить на тот свет невиновных.И это при том, что было совершенно очевидно: следствие ошиблось, и нужно искать настоящих убийц, пока они не натворили еще более страшных дел. Нет, прокуратура упорно стояла на своем. В конечном итоге терпение судьи лопнуло, и в адрес Генпрокуратуры было отправлено представление об ошибках и нарушениях закона при проведении предварительного расследования.
Мотив.
По версии следствия, старший из обвиняемых разработал план и склонил четырех товарищей к разбою в отношении семьи, которая недавно переехала из райцентра Белыничи в Большую Мощаницу. Поводом для разбоя послужил тот факт, что по деревне прошел слух, будто новоселы продали квартиру в райцентре и у них есть валюта. Позже информация о полученных семьей 1100 долларах подтвердилась.
Следствие настаивало на том, что в ночь на 1 июня 2005 года молодые люди выпили и, прикрываясь желанием познакомиться, пришли в гости к будущим жертвам. Там они напали на них с целью завладения 1100 долларами.
На следующий день новоселов обнаружили мертвыми: пожилую женщину с гражданским мужем, ее дочь с сожителем, малолетних мальчика и девочку. У всех на теле было большое количество ранений, на-несенных различными предметами. У двоих – следы удавления. Никто из соседей ничего не слышал и не видел. На месте происшествия обнаружили много отпечатков пальцев рук – на полу, на стенах… Но кому они принадлежат, так и не выяснили. Следствие занималось другим – не выявлением фактов, которые помогут найти убийц, а подгонкой фактов под удобных подозреваемых.
В ходе следствия подсудимые периодически сознавались в совершении убийства и отказывались от при-знаний в зависимости от того, как одумывались после очередной ломки, которой их подвергали. Но в суде все пятеро твердо стояли на своей невиновности.
У каждого из обвиняемых были свои причины, по которым он брал на себя вину во время следствия. Например, один даже заявил, что его избивали во время содержания под стражей. Но в основном обви-няемые говорили о психологическом давлении. Удивительно для белорусской системы, но суд проверил все доводы без исключения, в качестве свидетелей допросили несколько десятков сокамерников обвиняемых. С разрешения прокурора в камере, где содержался один из обвиняемых, был установлен слуховой контроль.
Во время процесса была прослушана запись, которая подтверждала, что в камере обвиняемых «прессовали». Обычно простые сокамерники не интересуются друг другом, ведь все находятся в одинаковом положении. Но на записи было слышно, что тянут человека на откровенный разговор. Потом раздаются хлопки, вздохи и всхлипы парня.
Как заявил судья, признание обвиняемым вины может ложиться в основу обвинительного приговора только при подтверждении совокупностью других доказательств, собранных по делу. В данном случае этого не произошло, а часть доказательств суд и вовсе признал недопустимыми. Например, один из обвиняемых признался во время предварительного следствия, что убивал, нанося удары топором, который затем выбросил в колодец. В колодце действительно нашли топор без топорища. Но, по заключения экспертов, топор вообще не являлся орудием убийства, а этот к тому же лежал в воде давно. Один из обвиняемых, лишь только к нему подпустили адвоката, стал рассказывать, что ему угрожают: «Я этого не делал, но меня заставляют признаться». Уже после этого двокату позвонили, сказали, что его клиент сознался в убийстве, и пригласили выехать на место преступления. Но только лишь он приехал, парень в прямом смысле упал на колени и начал говорить, что над ним всячески издеваются сокамерники, поэтому он вынужден был себя оговорить. Он сообщал об этом в записках следователю во время допроса, но тот не принял это во внимание. Доведенный до отчаяния парень заявил, что если его отправят в прежнюю камеру, он вскроет себе вены. Только тогда его перевели в другой изолятор. Так происходило на протяжении всего следствия.
Признания обвиняемых, данные в разное время, разнились между собой, противоречили заключениям экспертиз. Например, говорили, что убивали ножом. Но на трупах вообще не оказалось ножевых ранений. Эти факты показывали, что обвиняемые оговаривали себя, подгоняли показания под сведения, ставшие известными в ходе расследования. Именно поэтому в суде обвинение рассыпалось, как карточный домик.
Например, одним из доказательств вины стали женские волосы, найденные на куртке одного из обвиняемых. Мол, они могли быть с головы убитой женщины. Когда в судебном заседании парню предложили надеть эту куртку, оказалось, что рукава ему по локоть, в плечах она не сходится, к тому же женского покроя. Это была одежда его сестры, и, по мнению экспертов, найденные волосы могли принадлежать именно ей.
Интересно, что изначально у обвиняемых не было полной веры в справедливость рассмотрения дела. Они находились в отчаянии, и, когда прокурор попросил обвинительный приговор, да еще такой жесткий, новостью для них это не стало. Поэтому, когда прозвучал оправдательный приговор, они искренне радовались, что ошибались в справедливости суда. У некоторых в корне поменялось мировоззрение, произошла переоценка ценностей. У людей появилась вера в справедливость.
Оправдательный приговор Могилевского областного суда Генеральная прокуратура даже не стала опро-тестовывать. Кассационную жалобу подал отец убитых детей, но Верховный суд оставил ее без удовлетворения и согласился с оправдательным приговором. Уж слишком красноречивы были факты, свидетельствующие о невиновности парней.
Ежедневник
